Сказки у камина

Дерево, не осознающее своё состояние

Суфийская притча

Человек срубил дерево. Присутствовавший при этом суфий сказал:
- Взгляни на эту свежую ветвь, полную сока, счастливую, ибо она не ведает о том, что срублена. Она может не знать об ущербе, нанесённом ей, но узнает в должное время. До тех пор бесполезно убеждать её.
Эта отстранённость, это незнание - и то, и другое являются состояниями человека.

Однажды халиф Гарун аль-Рашид во время беседы со своим наставником сказал:
- Учитель, ты сам знаешь, что по натуре своей я ищущий. У меня есть все блага этого мира, всё, о чем мечтает большинство смертных. Не кажется ли тебе, что, раз я освобожден от мирских забот, коими беспрестанно забиты головы простых людей, мне следовало знать более того, что мне известно теперь?
Учитель выслушал и ответил:
- У всего должна быть своя основа. У тебя, например, имеются все основания для того, чтобы властвовать, для того, чтобы повелевать людям потворствовать твоим желаниям. Но когда нет изначальной основы, человек не только не может сам создать ее, но зачастую, подобно тебе, ошибочно полагает, будто он уже обрел эту необходимую основу.
- Вот ты и научи меня, как ее обрести, - принялся настаивать нетерпеливый халиф.
- Для начала я научу тебя осознавать необходимость этой основы, иначе ты не согласишься принять ее от познавших, - неторопливо, растягивая слова, ответил мудрец.
Говорить на эту тему дальше он отказался, потому что знал: обучить обещанному можно только при соответствующих обстоятельствах, которые могли бы наглядно пояснить то, чему он будет учить.
Прошло несколько лет, и вот наконец подвернулся подходящий случай.
Халиф и мудрец обедали вместе, и во время обеда Гарун обратился к наставнику:
- Учитель, эти сладкие марципановые шарики могут, по-моему, послужить ярчайшим примером того, как человеческие изобретения, если они хороши, быстро распространяются по всему миру, становясь достоянием каждого.
- О халиф! - воскликнул мудрец. - Прошло уже несколько тысячелетий с тех пор, как человек впервые отведал марципанов. Но, несмотря на это, далеко не всякому приятен их вкус. Мало того, есть на земле еще великое множество таких людей, которые и знать-то о них ничего не знают.
Столь явное умаление его знаний страшно разгневало халифа, но он сдержался и сказал мудрецу:
- Я даю тебе один день для того, чтобы ты смог доказать свое голословное утверждение. И если к завтрашнему вечеру ты не приведешь ко мне человека, который ничего не знает о марципанах, я вышвырну тебя вон со двора, как обманщика и глупца.
- Я исполню твою волю, - ответил мудрец, - но вовсе не из-за угроз, а потому только, что именно сейчас сложились обстоятельства, которые требуются для наглядной демонстрации необходимости изначальной основы.
Утром следующего дня он вышел на улицы Багдада и не спеша побрел по ним. Вскоре ему повстречался какой-то селянин, одет он был очень просто и шел по улице так, словно неведомая сила каким-то непонятным образом забросила его в совершенно чуждый ему мир - во взгляде непритворное удивление, а руки как-то нелепо прижимали к груди кусок хлебной лепешки.
- Откуда ты и куда? - спросил его мудрец, поравнявшись с ним.
- Но, но... полегче! - выпалил тот в ответ. - Знаю я вас, все вы на мой хлеб падки.
- Вовсе нет, - попытался успокоить его мудрец, - напротив, я хочу угостить тебя кое-чем вкусным.
- С чего бы это вдруг? - спросил крестьянин.
- Чтобы помочь тебе узнать новое и еще дать возможность одному человеку понять кое-что очень важное, - ответил мудрец.
После долгих уговоров ему удалось притащить упрямца в халифский дворец. Завидев ослепляющие своей роскошью одежды телохранителей халифа, его богоподобных визирей, белоснежный мрамор, фонтаны, несчастный пал ниц и завопил:
- О, я узнал! О, это он пришел! Настал день воскрешения! О, как великолепен этот зал правосудия Бога единого и всемогущего!
- Ты видишь все так, как тебе и подобает, но ты ошибаешься, - сказал мудрец. Потом он еще долго говорил о чем-то, но бедняга ничего не мог понять и лишь смотрел на мудреца ошалевшими, испуганно-преданными глазами.
Наконец они пришли к халифу и уселись рядом с ним на ковер. Мудрец указал ладонью на крестьянина и сказал халифу, что исполнил его волю и привел к нему человека, который ничего не знает о марципанах.
- Ну, это мы еще проверим, - ответил халиф. - Что это у тебя в руках? - спросил он, обернувшись к крестьянину.
- Пища, - ответил тот.
Халиф подал знак рукой, и ему принесли несколько марципановых шариков.
- Ну, а это что? - спросил он. - Это ведь нечто съедобное, не так ли?
- У нас в деревне живет очень мудрый человек, - отвечал ему крестьянин, - так вот он, говоря о пище, всегда приводит поговорку: "Финики, вода и ощущения". Воду и финики я знаю, следовательно, это ощущение.
При этих словах мудрец воскликнул:
- О халиф! Этот человек использует, как основу, жизненную мудрость своей деревни для того, чтобы объяснить те явления, которые ему непонятны без более полного объяснения или при отсутствии опыта. Он не испытывает необходимости в марципанах. А если бы таковая и была, нам пришлось бы дать ему больше сведений о них, большую основу для понимания. Точно так же и просвещенному человеку нравятся те предметы, и даже просто их идея, которые развились от основ, отсутствующих или же малоприметных в его собственном окружении.

Хасидская притча

Однажды ребе Исраэль из Ружина слушал некоего хасида, который превозносил достоинства своего учителя, ребе Моше Цви из Саврана.
- Ребе Моше - человек необычайной скромности, - говорил хасид. - Он считает себя недостойным даже самых незначительных проявлений почтения со стороны окружающих.
Хасид сделал паузу, ожидая, что ребе Исраэль похвалит его учителя за скромность, но тот молчал. Хасид продолжил:
- В одном местечке настолько почитают моего ребе, что всякий раз, как он туда приезжает, чуть ли не все местные жители выходят его встречать.
- И это доставляет ему беспокойство? - спросил ребе Исраэль.
- Ещё какое! Помню, вначале он сказал, что люди, должно быть, восхищены совершенством конструкции и изяществом отделки его экипажа. Затем ребе высказал надежду, что люди любуются его лошадьми. Но, в конце концов, он понял, что горожане чтят его самого. Ребе стало так грустно из-за суетности людей, что его начало тошнить. Шум, который устроили в честь прибытия ребе, был настолько ему неприятен, что его просто вырвало!
- Глупец! - воскликнул ребе Исраэль. - Вот несчастье! Неужели нельзя было отреагировать на оказанную честь иначе, кроме как рвотой? Да ведь всё так просто: оказывают тебе почести - просто принимай их, не оказывают - вообще о них не думай; много ли они значат, в конце концов? Нашего бедного брата вырвало не от самих почестей, но от чрезмерной одержимости ими.